Иногда оно светится (СИ) - Страница 105

105

— Ничуть не смешно.

— И каждый раз, когда я думаю о том, сколько осталось, мне становится так… гадко, что я стараюсь вообще про это не думать. У меня каждый день — это сегодня и нет никакого завтра. Так тоже приятно, на самом деле.

И еще у меня есть вчера, — он приложил руку к сердцу, — Оно немного помогает, когда все-таки думаешь о завтра.

Я, наверно, совсем дурак, да?

— Нет. Ты самое чудесное и замечательное из того, что у меня было.

— Самое-самое? — ревниво осведомился Котенок.

— Самое. Самое любимое.

— Линус…

— А?

Каких трудов мне стоило делать сонный вид. Кровь клокотала в висках. Космос, за что ты опят меня пытаешь?

Я бы предпочел вновь упасть на спасательном боте. Как в тот раз. Сто раз. Двести. Но только не это.

— Сейчас я счастлив.

Он сжал мою руку, очень крепко. Уткнулся носом в грудь и сонно засопел. Когда дыхание выровнялось, я очень осторожно, чтобы он не проснулся, переложил его на подушку, приподнялся. Он все равно это почувствовал, попытался задержать меня рукой, пробормотал что-то, не раскрывая глаз.

— Тихо, малыш. Я покурю. Спи.

Он горько вздохнул, но руку выпустил, прижал к себе подушку. Он очень устал, мой Котенок. Страстный до самозабвения, он отдавал всего себя, как огонь перекидывается на сухие ветви, не оставлял запасов… Утром он просыпался поздно, сонный и немного ворчащий. Но почти сразу же становился обычным. Он отмерил себе срок и торопился прожить его. Не думая о крошечных днях. Он был смелее меня, гораздо смелее, но сколько времени я этого не замечал… Очень, очень долго. Наверно, слишком.

У меня нет права опоздать.

Компьютер загудел, оживая. Я беспокойно обернулся на Котенка, но тот спал, все так же зажав подушку. Я сел, придвинул к себе клавиатуру терминала. По экрану беспокойными насекомыми запрыгали символы. Завертелись разноцветные плоскости, деловито поднялись язычки диаграмм. Красивый, в чем-то совершенный мир цифр.

У меня права ошибиться еще раз. Я должен сделать все сейчас.

Компьютер усомнился. Я ввел подтверждение. Еще одно. Клавиши стучали, как приглушенные пулеметные очереди, сухо: так-так-так-тиу-так. Я работал быстро, глядя только на экран. Рядом дымилась забытая сигарета. Как мало времени, до чего же мало… Оно уходит, как песок высыпается из ладони, его крупинки уже не соберешь обратно. Значит, мне надо спешить.

У меня ушло не больше получаса. Компьютер пискнул, вывел сообщение «Информация передана». Я устало потер ноющие виски, прикрыл глаза.

«Ты ведь не ошибся, друг Линус? Правда?»

«Нет. Впервые в жизни.»

«Мне всегда нравилась твоя уверенность. Но ты ведь знаешь — сейчас ты подписал себе приговор.»

«Напротив, я подарил нам обоим жизнь.»

Голос исчез, словно где-то в моей голове выключился другой компьютер, я сделалп последнюю затяжку, затушил сигарету о системный блок и лег. Котенок заворочался, но не проснулся. Я обнял его, погладил по спине, притянул к себе и почти сразу уснул.

Утром Котенок проснулся раньше меня. Пока я спал, он сварил кофе, принес в постель. И ждал, когда я проснусь.

Я видел его сквозь прищуренные веки, видел как он терпеливо сидит, забравшись с ногами на стул и неотрывно глядя на меня. Кофе в закрытой термо-кружке так же терпеливо стоял на столе. Сегодня Котенок одел черные короткие шорты в обтяжку, со шнуровкой по бокам и мини-куртку, открывавшую его руки выше локтя, тоже черную.

Спереди был достаточно глубокий разрез. На правом запястье обнаружился простой, но стильный браслет из переплетенных полосок серебра, а волосы были аккуратно уложены. С косметикой все было немного хуже — у Котенка еще не было навыков, в результате ресницы стали густыми и огромными, а губы — ярко-красными. Но, в общем-то…

Котенок присмотрелся, потом сдернул с меня простыню.

— Ты не спишь! — закричал он, щипая меня за нос, — Обманщик!

Я схватил его за руку, дернул и прежде чем он успел что-то сделать, поцеловал. Котенок почему-то опять залился краской, попытался вырваться, но с писком упал.

— Доброе утро, малыш, — сказал я, когда он поднялся и возмущенно уселся на мои ноги.

— Доброе. Герханец…

— Угу. Это кофе?

— Все герханцы — лживые и наглые обманщики.

— Точно, — подтвердил я, принимая горячую кружку, — Теперь у тебя есть свой личный лживый и наглый герханец.

Котенок засмеялся, перестал хмуриться.

— Линус, на тебя даже рассердиться невозможно.

— Это хорошо?

— Это ужасно.

Кофе был крепкий, сладкий, как я любил. У Котенка было достаточно времени чтобы изучить мои вкусы.

— Что сегодня? — спросил он, когда я допил.

Я сделал неопределенный жест обеими руками.

— Не знаю. Я давно отвык строить планы больше чем на пять минут. А что, есть конкретные идеи?

— Ну-у-уу…

— Выкладывай.

— Я хотел сделать сегодня что-то романтическое, — сказал Котенок, — Ну, что-нибудь такое… Романтический вечер.

— Ого. Осторожно, ты уже больше герханец, чем сам считаешь.

— Я серьезно, Линус.

— А кто сказал, что я шучу? Обычно в романтике к месту и ни к месту как раз обвиняют герханцев, хотя, справедливости ради, я не рискну их защищать…

— Ты мог бы исчезнуть до вечера? — несмело спросил он, — Я бы хотел подготовиться.

— Готовиться можно к пожару, — пробормотал я, — Романтика есть всегда, готовиться к ней невозможно. Стой.

Ты что, читал журналы, пока я спал?

Котенок виновато опустил голову.

105